— Не обижайся! Ты — красавица, просто — очень юная! Но! Так как ты юная, то есть — самая молодая из всех присутствующих, то! Будешь временно назначена гонцом!

— Каким гонцом? — в голос удивились и Ритка, и Таня.

— Каким, каким?! Гонцом — Золотая пятка! Не знаете Вы восточного фольклора!

Танька принялась загибать пальчики, шепча:

— Как там его… Карлик-нос! Или это не восточная сказка? Тогда… калиф-аист, потом — Маленький мук. Кто там еще? Не знаю я Золотой пятки! Опять придумал?

— Неважно! — отмахнулся Иван, — Главное — тебя назначили гонцом! Так… вот, бери! Деньги… Топаешь на рынок, покупаешь… Так не пойдет! Половину забудешь! Рит! Найди у Лены листок бумаги и карандаш!

Он уселся за кухонный стол и принялся грызть кончик карандаша.

— А зачем ты это делаешь?

— Ну-у-у… девицы-красавицы! Вы уж — в-а-а-а-щ-е! Вы что — не знаете, что ли, что, когда грызешь карандаш, мысли обостряются, память — освежается и идет виртуальное структурирование планов? Это же начальная школа, второй класс!

Танька хихикнула:

— Я тоже карандаш грызла… Только не знала, что это такие сложные процессы запускает!

— Стоп! Не мешать мне, и не сбивать с мысли! Ага! Будем готовить плов по-узбекски! Рит! У Лены есть казан?

— Ты еще скажи, что это такое?

— О май гад! И достанутся же кому-то такие женщины в жены! — «фейс-палм» — как он есть!

Ритка пребольно ущипнула его за бок.

Надо сказать, при «угнездении» его на табурете во исполнении замысла составления плана, девушки заняли позиции по бокам от него, а в процессе обсуждения — еще и придвинулись максимально близко, чтобы не пропустить ничего из «мыслей о сокровенном!». Ну — интересно им было! И, если Ритка стояла справа, наклонившись, и уперевшись локтями о стол… Очень, кстати, интересно смотрелась… хоть и юбку уже одела. М-да… и все-таки — интересно стояла! То мелкая пролезла слева. Ну да — Ритке туда, к окну было не пролезть, мимо Ивана и буфета. Узковато. А Рыжая, хоть и стройная, но… тем ни менее… Так вот… Танька стояла слева. Пролезла. А левая рука Косова — была свободна от написания «букаф». И стройная «тростинка» максимально прижалась к его плечу. А он что? Он… ничего! Просто рука сама… сначала опустилась вниз, потом стала подниматься вверх… Ну… для удобства подъема, не иначе, воспользовалась… рука эта… ножкой стройной и вполне себе — красивой. И так дальше, дальше, дальше… Точнее — выше, выше, выше… Ага, под юбку и даже… до трусиков! Танечку это вообще не смутило! Она даже стала поудобнее, и даже как-то… чтобы Марго не заметила. В общем, рука шалила вне зависимости от происходящего обсуждения!

— Так ты не сказал, казан — это что? — Ритка была настойчива.

— Казан, Риточка, это такая кастрюля с толстыми стенками. Тяжелая! Чугунная! Хотя… последнее — не запоминай! Бля! За что опять это щипок? Ну… понятно теперь? Есть такая кастрюля? Неужели есть? Да быть того не может! Ну, ладно. Тогда плову — быть!

— Смотри, Танюшка… Баранина… барашек должен быть молодой! Нас четверо… Так, на меня… полкило. Не, много! Пусть будет — триста граммов. Так… женщины… ну — по сто пятьдесят. Итого — килограмма будет нормально! Дальше — рис. Девзира!

— Это что такое? Или ты так сейчас материшься? — поинтересовалась Танька, прислонившись еще ближе.

«Нравится девчонке! Ой как нравится ей противоправная деятельность моей левой руки!».

— Девзира, красавица, это такой рис!

— Фу! Рис! Нас им постоянно пичкают! Надоел — дальше некуда!

— Это совсем другое! Этот рис будет — пальчики оближешь! — вдохновенно вещал Косов.

— Я бы… что-нибудь другое облизала! — чуть слышно выдохнула прелестница.

— Танька! Я все слышу! — строго произнесла Рыжая.

— Ну и слышь себе…, - еще тише.

— Так вот, Танюша… рис этот — красного цвета! И его надо… ну… килограмм пусть будет! Дальше! Курдючный жир! Это тебе придется к чуркам на рынке идти! Не забоишься? Хотя… если что — скажешь им… Знаешь, что скажешь? Что если что — придет друг Фатьмы, и сделает им — бо-бо! Запомнишь — друг Фатьмы! Фатьма — это имя такое, женское!

Девчонка фыркнула:

— Да знаю я! У нас есть одна Фатьма в труппе!

— Да? Интересно! Ну да — ладно, продолжим!

— Ага! Продолжай! — выдохнула Танька и навалилась ему на плечо.

— Ваня! Ну-ка вытащи свою руку у нее из-под юбки! А то вот-вот кончит… мокрощелка! — потребовала Ритка.

Косов повернулся к Тане:

— Ну ты чего такая есть-то? Ну вот — спалилась!

Танька переадресовала вопрос к Рите:

— Марго! Ну ты чего такая есть-то? Ну тебе жалко, что ли, если я бы кончила? Ну чего ты такая… жадная?

— Так! Кто-то сейчас схлопочет! Причем — оба! — Рыжая поднялась и уперла руки в боки.

— Так! Мы будем продолжать планирование сюрприза для Лены? Если да — то не мешайте! — нахмурился Косов.

— Ах это вон какой сюрприз для Ленки готовится?! Чтобы эта… мелочь кончила здесь, да?

— Рит! Ну не начинай, а? Ну… пошалили немного! И все! Знаешь… я думаю, Вы бы ничего не потеряли… если бы…

— Так, Ваня! Хватит! Пиши дальше! А ты… дорогуша, иди сюда и сядь вот здесь — напротив его!

Насупившись, Танька обошла стол и уселась, как было сказано — напротив Ивана.

— На чем мы остановились? А то вы меня с мыслей сбили! — задумался Косов.

— На Фатьме мы остановились! На Фатьме! — отчеканила Танька, — А что, Ваня, она — красивая?

— Кто?

— Ну-у-у… Фатьма? — покрутила локон мелкая.

Ритка нахмурилась. Похоже, ей было неприятно вспоминать соперницу.

— Так… это к делу не относится! Рис! Поняла — рис! — наставил палец на девчонку Косов.

— Не рис, а курдючный жир, бестолочь! — хмыкнула противная.

— Ладно… курдючный жир, да! Двести граммов, не больше!

— Поняла, поняла, папочка! — пропищала Танька.

— Нет! Ну я так не могу! — хлопнул карандашом по столу Иван, — Марго! Давай я ее трахну, она успокоится, и будет действовать конструктивно!

Ритка уставилась на Таньку со злостью, а та…

«Вот же… бесенок! Кот из Шрека — вылитая! А Ритка — стерва! Ну… задержались бы мы с рецептом… на полчаса! Зато потом бы — все пошло как надо!».

— Давай, диктуй дальше! — Рита пихнула его в бок.

— Ага… Морковь… много — килограмм. Лук репчатый — полкило! — зачастил Косов, — Чеснок… пусть будет — большая головка!

— А как вы целоваться после чеснока будете? — опять этот детский, невинный взгляд от Таньки.

— Киса! Если чеснок едят все — то ничего страшного. Когда все — все его и